Штурмовой отряд. Битва за Берлин - Страница 73

– Костя, по-моему, так будет проще. Я на эти коробки еще в будущем внимание обратил, правда, в тот раз они несколько хуже выглядели. Давай попробуем, может, и не придется провода резать?..

– Третий, возле радиорубки наблюдаю две цели, ближний к двери собирается заходить, еще одна у левой стены на десять метров дальше, возле штабеля. Первый – Четвертый, на вас радисты, Второй прикрывает, я сниму дальнего. Готовы? Работаем быстро, начинаем по моему выстрелу.

Прицелившись в копающегося в распахнутом ящике гитлеровца, Коробов плавно вытянул спуск пистолета-пулемета. Практически одновременно с хлопком выстрела мимо метнулись размытые тени атакующей боевой пары. Стоящий на ведущей в «Funkraum» невысокой металлической лесенке фриц успел заподозрить неладное, с похвальной скоростью нырнув головой вперед внутрь, и предназначенная ему пуля обиженно взвизгнула, уходя в рикошет от захлопнувшейся двери. Второй начал оборачиваться, стремясь рассмотреть, что так напугало товарища, но короткая очередь уже перечеркнула его спину, швырнув на пол. Рванувшиеся вперед спецназовцы были возле центра связи, когда изнутри лязгнул, запираясь, замок.

– Блин, – коротко и емко прокомментировал Четвертый. – Не успели таки.

– И не могли успеть, – меланхолично пожал плечами Первый. – Раз замок кто-то расстрелял бронебойными патронами из будущего, значит, иначе и быть не могло, иначе какой-то парадокс получается. Третий, давай сюда, только магазин смени. И быстренько, пока этот наследник Попова и Маркони помощь не вызвал.

Барсуков перекинул под руку штурмовой «АШ-12», снял оружие с предохранителя. Кивнул подошедшему товарищу:

– Готов? Четвертый, гранату. Огонь.

«Витязь» и штурмовой автомат одновременно выплюнули несколько бронебойных пуль, перебивая ригель в том месте, где он входил в паз дверной коробки, и разрушая сам замок. Приоткрывший дверь толчок – и внутрь полетела осколочная граната. В помещении глухо бумкнуло, и ударная волна с силой захлопнула дверное полотно, едва не сорвав его с петель.

– Вперед.

Еще один удар, и боевая пара ворвалась в задымленную радиорубку. Радист с наушниками на окровавленной голове был мертв, лежа рядом с перевернутым металлическим табуретом. Ничего себе реакция у фрица, и когда только успел их натянуть, всего-то несколько секунд прошло! Бросив взгляд на мигающую сигнальными лампочками рацию, Первый дал по ней короткую очередь, превращая весьма современный для своего времени «radiosender» в груду хлама. Одна из пуль попала в массивный телефон в черном эбонитовом корпусе, разнеся его на куски.

Слева раздался стон, и пистолет-пулемет Третьего негромко хлопнул одиночным выстрелом. Голова пытавшегося встать с койки гитлеровца дернулась, замарав стену кажущимися в свете ПНВ черными брызгами, и он тяжело рухнул обратно, наполовину свесившись с кровати.

– Все, как ты видел? – негромко спросил Барсуков у заглянувшего в помещение Новицкого.

– Угу, в точности, даже автомат вон на том же месте у стены стоит. С ума сойти…

– С ума, Леха, потом сойдешь, сейчас на такие пустяки времени нет. Уходим.

Последним покидая радиорубку, Первый машинально взглянул под ноги, заметив на полу несколько стреляных гильз. Усмехнувшись, он аккуратно переступил через рассыпанные по полу латунные цилиндрики и спустился в коридор. Вот и все, круг замкнулся, теперь все правильно…

Глава 17

Берлин, парк Тиргартен, апрель 1945 года

Вопреки опасениям, оставшийся отрезок коридора преодолели быстро и без особых проблем. Встречавшиеся по пути помещения передовой дозор зачищал по стандартной схеме, однако все они оказывались пустыми, выполняя чисто техническую роль складов или подсобок. Даже в запавшей в память Трешникова полузатопленной караулке с плавающей на поверхности воды каской никого не оказалось. Разумеется, сейчас комната с койками и оружейной пирамидой выглядела совсем иначе, нежели в прошлое посещение, до которого оставалось более семидесяти лет.

С гитлеровцами столкнулись всего один раз, практически возле самого выхода на поверхность – около десятка эсэсовцев торопливо таскали наверх боеприпасы из уложенных под стеной армейских ящиков. Подобраться вплотную, укрываясь за многочисленными штабелями, оказалось вовсе не сложно – погруженный в темноту туннель скудно освещался лишь парой карбидных ламп, – потому отработали тихо, перестреляв так и не успевших ничего понять фрицев метров с десяти. Выполнив контроль, остановились возле лестницы, дожидаясь подхода основного отряда и Родченко с детьми. Оставался последний рывок, которой вполне мог оказаться самой опасной частью операции: судя по заполошной стрельбе и частым взрывам, наверху шел нешуточный бой.

– Первый, здесь Нулевой. Что у вас?

– Наверху, похоже, нехилая войнушка, командир. Отправь нам еще двоих, а мы с Третьим пока сбегаем на разведку. Ударим фрицам в спину, помнишь, их там не больше взвода было. Главное, чтоб наши не протормозили, и со своей стороны помогли. Только в темпе, мы тут ихних подносчиков боеприпасов зачистили, скоро хватятся.

– Не протормозят, предки не хуже нас воюют, – ответил подполковник. – Добро, отправляю Седьмого и Девятого, пусть разомнутся. Гранатометы и «РПО» они с собой захватят, нам они здесь уже без надобности. Боеприпасы не экономьте, сейчас главное к нашим прорваться. Работайте.

Разведка, если так можно назвать подъем по не особенно длинной бетонной лестнице и осмотр немецких позиций сквозь неплотно прикрытую дверь, не заняла и пары минут. Окопавшиеся эсэсовцы неплохо подготовились к атаке с фронта, расположив траншеи охватывающей овражек подковой и оборудовав несколько укрепленных пулеметных точек со взаимно перекрывающимися секторами огня, но никак не ожидали удара в спину, что играло на руку спецназовцам. Хотя отправившихся за боеприпасами фрицев пока не хватились, действовать следовало быстро.