Штурмовой отряд. Битва за Берлин - Страница 53

«Ну еще бы ты не спросил, – хмыкнул про себя Трешников. – Вон, как на шлемы тех, кому трофейных чехольчиков не досталось, пялишься. А Гриша еще и свой «Винторез» на самом виду держит, да и остальные пистолеты-пулеметы больше особо не прячут, работать готовятся. Ну а «Шмели» вовсе под маскхалат не запихнешь».

– У ваших людей русский огнемет и какое-то незнакомое оружие…

– Огнемет трофейный, оружие – новейшие экспериментальные образцы на базе «SturmGewehr 44» под девятимиллиметровый патрон «Luger», разве вы не заметили сходства? Подобные имеются только у нескольких боевых групп, – слегка видоизменив, подполковник озвучил уже ставшую привычной версию происхождения оружия. – Надеюсь, это все? Мы спешим.

Судя по выражению лица, объяснениям гауптштурмфюрер не поверил. Что ж, его проблемы, на «нет», как в народе говорится, и суда нет…

Убедившись, что его бойцы незаметно для противника расположились в партере таким образом, чтобы одновременно контролировать всех гитлеровцев, не перекрывая друг другу сектора огня, подполковник негромко произнес в микрофон радиогарнитуры:

– Всех. Без шума. Дальнего фрица – первым.

– Простите, что?! – округлил глаза эсэсовец, отшатываясь, и это оказались его последние слова. Вряд ли он расслышал, что именно произнес «герр полковник», или распознал язык, но на возникшую непонятку отреагировал мгновенно.

С нескольких сторон негромко захлопали «ПП 19–01», швыряя Ринге на ближайшего к нему пулеметчика, чья камуфляжная куртка уже обзавелась на спине парой свежих пулевых пробоин. Одновременно умер нервный фриц, так и не успевший нажать на спуск, и остальные Schütze – двоих уложили прямо у амбразур, вторые номера отправились следом, так и не успев ничего понять и применить оружие. Все заняло не больше нескольких секунд. Самыми громкими звуками оказались не столько приглушенные ПББС шлепки выстрелов, сколько звон разбитого случайной пулей стекла одной из керосинок да показавшееся оглушительным тарахтенье опрокинутого падающим телом алюминиевого котелка с ложкой внутри. Огонек лишившейся стекла лампы закоптил и судорожно задергался, отбрасывая на стену изломанные, мечущиеся тени, словно отплясывающие некий сюрреалистический танец. Оттесненные в сторону Родченко с сержантом Аришиным даже не успели поднять оружия.

Не дожидаясь команды, бойцы провели контроль, и Первый доложил:

– Чисто, командир. Как в операционной. Уходим?

– Нет, на привал остановимся. Телефонный провод обрезать, аппарат повредить. Третий, Четвертый – пробегитесь к станции, гляньте, что к чему, и ждите нас там. Если кого по дороге встретите, подчистите без стрельбы.

– Командир, – обратился к подполковнику Барсуков. – Может, оставим пару сюрпризов? У них тут одних гранат два ящика, да фаустпатроны еще – давай заминируем? Я у Родченко «лимонки» в подсумке видал, запихнем парочку в ящики, сверху фрицами придавим. Бахнет – мама не горюй.

Поколебавшись несколько секунд, Трешников помотал головой:

– Пожалуй, не стоит, Михась. Кто его знает, что нас на станции ждет, может, по-тихому пройдем, а то надоело уже воевать. А так, еще наткнется кто не вовремя, шум на весь метрополитен поднимет. Или советская штурмгруппа следом пойдет, вот ребята на нашей же ловушке и подорвутся. Все, уходим.

– Ну, уходим так уходим, – разочарованно протянул спецназовец. И добавил мстительным шепотом:

– А насчет штурмгруппы – это ты верно подумал, командир. Счас я фрицам мусора в пулеметные стволы сыпану, пусть шмаляют на ихнее немецко-фашистское здоровье, глядишь, без глазиков останутся. Может, и в самом деле кому из наших жизнь спасем…

Один из высланных на разведку бойцов, старлей Коробов, он же Третий, дожидался основной отряд метров за двести до въездного обреза туннеля. Рядом с ним, аккуратно пристроенный под самой стеной, полусидел мертвый гитлеровец в обычном общевойсковом «фельдграу» и низко надвинутой на лицо каске; рядом стоял ранец и пара видавших виды термосов армейского образца, один побольше, другой поменьше. Лейтенанта Новицкого нигде видно не было.

– Что у тебя? – скользнув взглядом по покойнику, вопросительно буркнул Трешников, недовольный очередной задержкой. – Леха где? Ладно, докладывай по порядку.

– Докладываю. На подходе встретили вон этого, – спецназовец кивнул в сторону убитого. – Видать, жратву камрадам на баррикаду нес. Пришлось зачистить. Потом пробежались до станции. Честно сказать, командир, там полный голяк, не пройти нам, фрицев до фигищи. Как я понял, их сюда на отдых и пополнение бэка отводят. А в том туннеле, что от станции дальше идет, определенно, пункт боепитания – пока наблюдали, видели, как фрицы оттуда патронные цинки и какие-то ящики таскали, причем непрерывно, по цепочке. Так что пути вперед для нас нету, без вариантов.

– Хреново… – задумчиво протянул Трешников. – Ладно, принято. А Четвертый где шляется?

– А вот тут уже куда интереснее, – загадочно улыбнулся спецназовец. – Мы по дороге кое-что интересное нашли, вот Лешка и пошел осмотреться. Сначала думали, просто какое-то помещение технического назначения – ну, мало ли чего в метро бывает? Короче, комнатушка такая, четыре на четыре, вдоль стен – лавки и ящики с какими-то железнодорожными запчастями. Каптерка местных ремонтников, одним словом. Вот только в дальней стене еще одна дверь обнаружилась, явно к метрополитену отношения не имеющая – бронированная, со штурвальным замком. Вот там Лехинс и сидит, пытается ее открыть, поскольку взрывать – слишком шумно получится.